Судебные решения, арбитраж
Рекламная деятельность
6. Незаконное хранение и ношение обреза охотничьего ружья обоснованно квалифицировано по ч. 1 ст. 222 УК РФ.
Судом установлено, что Осипов спилил стволы и приклад охотничьего ружья, переделав в обрез, который незаконно хранил и носил.
Суд правильно указал в приговоре, что ружье утратило свои первоначальные функции, а обрез обладает другими характеристиками огнестрельного оружия.
По заключению баллистической экспертизы, указанный обрез является атипичным огнестрельным оружием, пригодным для стрельбы.
Кроме того, материалами дела опровергается и довод осужденного о том, что он добровольно сообщил о наличии у него оружия.
Как видно из материалов дела, обрез был обнаружен и изъят во время обыска в квартире Осипова.
Указанные действия Осипова квалифицированы судом по ч. 1 ст. 222 УК РФ.
Вместе с тем суд необоснованно признал Осипова виновным в хранении и ношении боеприпасов - 13 патронов к гладкоствольному охотничьему ружью, поскольку Федеральным законом от 8 декабря 2003 года приобретение, ношение и хранение боеприпасов к гражданскому гладкоствольному оружию декриминализировано.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации исключил из приговора осуждение за незаконное ношение и хранение боеприпасов (13 патронов).
7. Сроки давности, предусмотренные ст. 78 УК РФ и ст. 83 УК РФ, при освобождении несовершеннолетних от уголовной ответственности в силу ст. 94 УК РФ сокращаются наполовину.
По приговору суда Сорокин, судимый 3 февраля 2003 года по ч. 1 ст. 105 УК РФ, осужден по п. п. "а", "д" ч. 2 ст. 161, п. "а" ч. 2 ст. 213 УК РФ.
Суд кассационной инстанции приговор в отношении Сорокина изменил, действия его с п. "а" ч. 2 ст. 213 УК РФ переквалифицировал на ч. 2 ст. 115 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 года), из осуждения по п. п. "а", "д" ч. 2 ст. 161 УК РФ исключил квалифицирующий признак "с причинением значительного ущерба", переквалифицировал действия осужденного на п. "а" ч. 2 ст. 161 УК РФ (в редакции от 8 декабря 2003 года). В остальном приговор оставлен без изменения.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев дело по надзорной жалобе осужденного, дело в отношении Сорокина в части его осуждения по ч. 2 ст. 115 УК РФ прекратил на основании п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за истечением сроков давности уголовного преследования за это преступление.
Президиум мотивировал свое решение следующим образом.
Как видно из материалов дела, суд кассационной инстанции при приведении приговора в соответствие с Федеральным законом от 8 декабря 2003 года переквалифицировал действия Сорокина с п. "а" ч. 2 ст. 213 УК РФ на ч. 2 ст. 115 УК РФ, по которой назначил 1 год лишения свободы.
Преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 115 УК РФ, Сорокин совершил 17 января 2002 года.
На основании ч. 1 ст. 78 УК РФ лицо освобождается от уголовной ответственности, если со дня совершения преступления небольшой тяжести истекли два года. При этом сроки давности исчисляются со дня совершения преступления и до момента вступления приговора суда в законную силу.
В соответствии со ст. 94 УК РФ сроки давности, предусмотренные статьями 78 и 83 Уголовного кодекса РФ, при освобождении несовершеннолетних от уголовной ответственности или от отбывания наказания сокращаются наполовину.
Приговор в отношении Сорокина, постановленный 21 марта 2003 года, вступил в законную силу 22 января 2004 года. Таким образом, срок давности уголовного преследования за преступление, совершенное несовершеннолетним Сорокиным 17 января 2002 года, истек после постановления приговора, но до его вступления в законную силу.
Данное обстоятельство оставлено без внимания судом кассационной инстанции.
С учетом вышеизложенного Президиум смягчил назначенное Сорокину наказание по п. "а" ч. 2 ст. 161 УК РФ (в редакции от 8 декабря 2003 года), а также наказание по совокупности преступлений до 3 лет 6 месяцев лишения свободы. Исключил назначение наказания на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ.
8. Обвинительное заключение является следственным документом, в связи с чем следственные органы обязаны обеспечить его перевод на родной язык обвиняемого. Нарушение органами предварительного следствия ст. 18 УПК РФ повлекло отмену приговора.
В ходе предварительного следствия установлено, что Варганян - армянин по национальности - недостаточно владеет русским языком. В целях обеспечения его права на защиту в полном объеме было признано необходимым обеспечить участие переводчика в производстве по уголовному делу в отношении Вартаняна.
Постановлением следователя по указанному уголовному делу был назначен переводчик.
Все основные следственные действия, в том числе предъявление обвинения и ознакомление с материалами уголовного дела, были произведены с участием переводчика. Переводчик был допущен и к участию в производстве по уголовному делу в ходе судебного следствия.
Впоследствии Вартанян признан виновным и осужден за приготовление и организацию убийства по найму, группой лиц по предварительному сговору.
В кассационном представлении прокурор просил приговор суда в отношении Вартаняна отменить. Прокурор ссылался на то, что Вартанян в ходе предварительного следствия и в судебном заседании пользовался услугами переводчика, так как недостаточно владеет русским языком, однако обвинительное заключение ему вручено только на русском языке, чем существенно нарушено его право на защиту.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор суда в отношении Вартаняна отменила по следующим основаниям.
Из материалов уголовного дела видно, что обвинительное заключение Вартаняну вручено только на русском языке, чем существенно нарушено его право на защиту.
В соответствии с ч. ч. 2, 3 ст. 18 УПК РФ участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по уголовному делу, должно быть разъяснено и обеспечено право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства, приносить жалобы, знакомиться с материалами уголовного дела, выступать в суде на родном языке, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика.
Следственные и судебные документы, подлежащие обязательному вручению подозреваемому, обвиняемому, а также другим участникам уголовного судопроизводства, должны быть переведены на родной язык соответствующего участника уголовного судопроизводства или на язык, которым он владеет.
В соответствии с требованиями ст. 220 УПК РФ после подписания следователем обвинительного заключения уголовное дело немедленно направляется прокурору, а в случаях, предусмотренных ст. 18 УПК РФ, следователь обеспечивает перевод обвинительного заключения.
На основании изложенного Судебная коллегия отменила приговор в отношении Вартаняна.
Дело направлено на новое рассмотрение со стадии предварительного слушания в тот же суд в ином составе судей.
9. Судья обоснованно прекратил уголовное дело в отношении лица, обвиняемого по ст. 116 УК РФ, в связи с примирением потерпевших с обвиняемым.
В судебном заседании потерпевшие заявили ходатайство о прекращении уголовного дела в отношении Юлдашева в связи с примирением с ним и нежеланием привлечения его к уголовной ответственности по ст. 116 УК РФ.
Юлдашев, признавший вину, согласился с прекращением уголовного дела.
Постановлением мирового судьи уголовное дело в отношении Юлдашева, обвиняемого по ч. 2 ст. 116 УК РФ, прекращено на основании ч. 2 ст. 20 УПК РФ - в связи с примирением потерпевших с подсудимым.
Суд надзорной инстанции отменил данное постановление мирового судьи и направил дело на новое судебное рассмотрение. Отменяя постановление мирового судьи, президиум указал, что в соответствии со ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ уголовное дело подлежит прекращению в связи с примирением сторон только в отношении лица, впервые совершившего преступление небольшой или средней тяжести. Юлдашев ранее судим, совершил преступление в период условно-досрочного освобождения, поэтому уголовное дело в отношении его не может быть прекращено.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации удовлетворила надзорное представление прокурора и отменила постановление президиума по следующим основаниям.
Президиум необоснованно сослался на ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ, так как в них говорится о делах частно-публичного и публичного обвинения. В соответствии с ч. 2 ст. 20 УПК РФ уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. 116 УК РФ, относятся к делам частного обвинения и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым.
Постановление мирового судьи оставлено без изменения.
10. Рассмотрение судом уголовного дела при наличии обвинительного заключения, утвержденного неправомочным прокурором, является нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену приговора.
Верховным Судом Республики Дагестан Миталимов осужден по ч. 3 ст. 298 и ч. 2 ст. 306 УК РФ.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации оставила приговор без изменения.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации, проверив материалы дела и обсудив доводы, изложенные в надзорной жалобе, в соответствии со ст. 410 УПК РФ отменил приговор и кассационное определение по следующим основаниям.
Согласно п. 4 ч. 1 ст. 221 УПК РФ прокурор, рассмотрев поступившее к нему от следователя уголовное дело, направляет его вышестоящему прокурору для утверждения обвинительного заключения, если оно подсудно вышестоящему суду.
Это требование закона по настоящему делу не выполнено.
В соответствии с п. 1 ч. 3 ст. 31 УПК РФ, устанавливающим подсудность уголовных дел, верховному суду республики и соответствующему ему суду подсудны дела о преступлениях, предусмотренных, в частности, ст. ст. 294 - 302 УПК РФ.
Миталимов обвинялся в преступлении, подпадающем под признаки ст. 298 УК РФ, то есть его уголовное дело было подсудно Верховному Суду Республики Дагестан, а обвинительное заключение подлежало утверждению прокурором Республики или его заместителем.
Между тем, как следует из материалов дела, обвинительное заключение утверждено прокурором г. Дербента Республики Дагестан.
Таким образом, обвинительное заключение утверждено неправомочным прокурором, что лишает данный процессуальный акт юридической силы. Это обстоятельство служит препятствием для последующего рассмотрения дела, а решения, постановленные на основе обвинительного заключения, являются незаконными.
С учетом изложенного приговор и кассационное определение отменены.
11. Изменение государственным обвинителем в ходе судебного разбирательства обвинения в части мотива убийства на обвинение, существенно отличающееся от первоначального, признано нарушением прав подсудимых на защиту.
Установлено, что несовершеннолетние Годованец и Кученко совместно со Славенским, уголовное дело в отношении которого прекращено в связи с недостижением возраста привлечения к уголовной ответственности, договорились о нападении на ранее незнакомого им Т. с целью хищения его одежды. Годованец схватил Т. за ворот куртки и потянул в безлюдное место. Кученко и Славенский при этом находились рядом. Годованец с Кученко и Славенским избили потерпевшего, нанесли ему удары ногами и руками в голову, шею и туловище. После этого все трое раздели потерпевшего и похитили его одежду, а также мобильный телефон и деньги в сумме около 90 рублей, причинив ему ущерб на сумму 11940 рублей.
Затем Кученко скрутил руки Т., а Годованец стал душить потерпевшего рукой. Когда Славенский принес камень, Годованец нанес потерпевшему не менее двух ударов камнем по голове. При этом Кученко продолжал удерживать Т. за руки. От полученных телесных повреждений потерпевший в тот же день скончался.
Суд квалифицировал действия Кученко и Годованца по п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ и ч. 2 ст. 162 УК РФ.
Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации в надзорном представлении поставил вопрос об изменении состоявшихся в отношении осужденных Кученко и Годованца судебных решений, исключении осуждения их по п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ в связи с тем, что квалифицирующий признак убийства "сопряженное с разбоем" в ходе предварительного следствия не вменялся в вину Кученко и Годованцу, а суд вопреки требованиям закона вышел за пределы предъявленного обвинения.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации удовлетворил представление по следующим основаниям.
В соответствии с положениями ч. 2 ст. 252 УПК РФ изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.
Из постановлений о привлечении Кученко и Годованца в качестве обвиняемых и обвинительного заключения следует, что Кученко и Годованец обвинялись в совершении преступления, предусмотренного п. п. "ж", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ, то есть убийства группой лиц по предварительному сговору, с целью скрыть другое преступление.
Суд в ходе судебного разбирательства изменил обвинение, признав Кученко и Годованца виновными в совершении преступления, предусмотренного п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, то есть убийства, совершенного группой лиц по предварительному сговору, сопряженного с разбоем, поскольку их умысел был направлен на лишение жизни потерпевшего для удержания похищенного имущества.
Мотивируя свое решение о квалификации действий осужденных, суд сослался в приговоре на то, что в судебном заседании государственный обвинитель изменил обвинение, исключив квалифицирующий признак, предусмотренный п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ, предлагая квалифицировать действия осужденных по п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство, совершенное группой лиц, сопряженное с разбоем.
Таким образом, суд, согласившись с предложением государственного обвинителя, признал Кученко и Годованца виновными в убийстве, сопряженном с разбоем, а не в убийстве, совершенном с целью скрыть другое преступление, в совершении которого они обвинялись, тем самым нарушив право осужденных на защиту.
Изменение обвинения в части мотива убийства на существенно отличающееся от первоначального, к защите от которого Кученко и Годованец не были готовы в ходе судебного разбирательства, следует признать осуществленным с нарушением прав подсудимых на защиту.
В связи с этим нарушением, повлекшим лишение Кученко и Годованца гарантированных им уголовно-процессуальным законом прав, в том числе права на защиту, состоявшиеся по делу судебные постановления в отношении них подлежат изменению.
На основании изложенного Президиум изменил приговор суда и кассационное определение в отношении Кученко и Годованца, исключил осуждение их по п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ.
12. Невыполнение судом требований ст. 292 УПК РФ, согласно которой подсудимый вправе участвовать в судебных прениях, заявив об этом ходатайство, признано нарушением его права на защиту и повлекло отмену приговора.
Как видно из протокола судебного заседания, подсудимый Азмуханов заявил ходатайство об участии в прениях сторон, к которым он не был готов, и в этой связи он заявил ходатайство о предоставлении ему времени для подготовки.
Председательствующий судья, сославшись на то, что он 29 июля и 4 августа 2005 года предупреждал участников процесса о прениях, назначенных на 5 августа, отказал Азмуханову в удовлетворении ходатайства, не предоставил ему время для получения юридической помощи по данному вопросу от своего защитника и приступил к прениям сторон, в которых выступление Азмуханова было кратким и идентичным содержанию последнего слова.
Вердиктом коллегии присяжных заседателей Азмуханов признан виновным и осужден за умышленное убийство двух лиц, а также за покушение на уничтожение чужого имущества путем поджога.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, проверив материалы уголовного дела и обсудив доводы, изложенные в кассационном представлении и кассационных жалобах осужденного Азмуханова и его адвоката, приговор отменила по следующим основаниям.
Согласно ст. 336 УПК РФ прения сторон после окончания судебного следствия по уголовным делам, рассматриваемым с участием присяжных заседателей, проводятся в соответствии с требованиями ст. 292 УПК РФ, согласно которой подсудимый вправе ходатайствовать об участии в прениях сторон.
Непредоставление Азмуханову времени для подготовки к выступлению в прениях и для встречи с адвокатом с этой целью Судебная коллегия рассматривает как лишение Азмуханова гарантированных Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации права в качестве участника уголовного судопроизводства, как несоблюдение процедуры судопроизводства, которое могло повлиять на постановление законного и справедливого приговора, что в силу ч. 1 ст. 381 УПК РФ является основанием для отмены приговора.
Судебная коллегия отменила приговор и направила дело на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе судей со стадии судебного разбирательства.
1. Заявить о социальном налоговом вычете, предоставляемом родителям детей, обучающихся в образовательных учреждениях, вправе оба супруга, если плата за обучение ребенка была внесена за счет их общих средств.
Между супругой истца и образовательным учреждением был заключен договор на оказание платных образовательных услуг по обучению ее сына. За обучение ребенка в 2001 году она внесла 12000 рублей, и ей был произведен перерасчет подоходного налога за 2001 год и предоставлен социальный налоговый вычет на сумму 7166 рублей, исходя из фактически полученных доходов, с возвратом удержанного подоходного налога в сумме 932 рубля.
Требования истца предоставить ему социальный налоговый вычет на оставшуюся сумму 4834 рубля налоговая инспекция оставила без удовлетворения, сославшись на то, что им не представлено документальное подтверждение произведенных им фактических расходов на обучение ребенка.
Решением мирового судьи, оставленным без изменения апелляционным определением районного суда, иск удовлетворен.
Отменяя состоявшиеся по делу судебные постановления, президиум областного суда указал, что в силу п. 2 ст. 219 НК РФ право на предоставление социального налогового вычета в связи с несением расходов на обучение предоставлено налогоплательщику либо родителю-налогоплательщику за обучение своих детей.
Социальный налоговый вычет предоставляется налогоплательщику на основании его письменного заявления, при подаче налоговой декларации в налоговый орган налогоплательщиком по окончании налогового периода, а также при представлении налогоплательщиком документов, подтверждающих его фактические расходы за обучение.
Исходя из изложенного президиум пришел к выводу о том, что родители обучающихся в образовательных учреждениях детей вправе заявить о социальном налоговом вычете в том случае, если они представят в налоговый орган кроме письменного заявления и налоговой декларации документы, подтверждающие факт уплаты ими расходов на обучение.
Поскольку у истца отсутствовали документы, подтверждающие фактически понесенные им расходы на оплату обучения ребенка, президиум областного суда вынес новое решение по делу, которым отказал в удовлетворении заявленных требований.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила определение президиума областного суда, оставив в силе решение мирового судьи и апелляционное определение районного суда по следующим основаниям.
В соответствии со ст. 11 НК РФ институты, понятия и термины гражданского, семейного и других отраслей законодательства Российской Федерации, используемые в указанном Кодексе, применяются в том значении, в каком они используются в этих отраслях законодательства, если иное не предусмотрено указанным Кодексом.
Согласно ст. 34 СК РФ имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью. К имуществу, нажитому супругами во время брака (общему имуществу супругов), относятся доходы каждого из супругов от трудовой деятельности, предпринимательской деятельности и результатов интеллектуальной деятельности, полученные ими пенсии, пособия, а также иные денежные выплаты, не имеющие специального целевого назначения (суммы материальной помощи, суммы, выплаченные в возмещение ущерба в связи с утратой трудоспособности вследствие увечья либо иного повреждения здоровья, и другие).
Мировым судьей установлено, что истец и его супруга проживают совместно, ведут общее хозяйство, оба супруга имели в 2001 году доход и являются налогоплательщиками, плата за обучение ребенка была произведена за счет общих средств супругов.
Супруга истца не могла воспользоваться налоговой льготой в полном объеме и получила налоговый вычет соразмерно своим доходам, полученным в 2001 году, - на сумму 7166 рублей, и, таким образом, действия ответчика по отказу заявителю в предоставлении социального налогового вычета на оставшуюся сумму в размере 4834 рубля нельзя признать правомерными.
Кроме того, п. 2 ст. 219 НК РФ (в редакции, действовавшей на момент вынесения решения) предусматривает, что налоговый вычет предоставляется в размере фактически понесенных расходов на обучение, но не более 25000 рублей на каждого ребенка в общей сумме на обоих родителей. Из смысла данной нормы закона следует, что если оба родителя участвуют в оплате обучения ребенка, то налоговый вычет предоставляется каждому из родителей и оба родителя вправе получить социальный налоговый вычет в сумме, фактически уплаченной ими за обучение своего ребенка. Статья 219 НК РФ не содержит условий предоставления социального вычета только тому супругу, который указан в справке об оплате обучения.
В соответствии с п. 7 ст. 3 НК РФ все неустранимые сомнения, противоречия и неясности актов законодательства о налогах и сборах толкуются в пользу налогоплательщика.
С учетом того, что истец и его супруга являются налогоплательщиками, оплата обучения их ребенка была произведена за счет их общих средств, а также с учетом требований приведенных выше нормативно-правовых актов, истец имел право на предоставление социального налогового вычета в сумме 4834 рубля.
2. Обеспечение реализации военнослужащими и лицами, уволенными с военной службы, права на жилище осуществляется путем выдачи им жилищных сертификатов.
Согласно п. 14 ст. 15 Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих" (в редакции от 26 апреля 2005 г.) военнослужащие - граждане, имеющие общую продолжительность военной службы 10 лет и более, при увольнении с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями и члены их семей при перемене места жительства не позднее чем в трехмесячный срок со дня прибытия на избранное место жительства обеспечиваются органами местного самоуправления жилыми помещениями по установленным нормам.
В силу ст. 100 Федерального закона от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ "О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" в вышеуказанную норму закона внесены изменения, которые вступили в силу с 1 января 2005 г.
В новой редакции названного Федерального закона определено, что обеспечение жильем военнослужащих - граждан, имеющих общую продолжительность военной службы 10 лет и более, при увольнении с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями и членов их семей при перемене места жительства осуществляется федеральными органами исполнительной власти за счет средств федерального бюджета путем выдачи государственных жилищных сертификатов (п. 14 ст. 15).
Судом установлено, что 24 февраля 1993 г. М. (истец по делу), после 23 лет службы, был уволен из рядов Вооруженных Сил Российской Федерации в запас в связи с организационно-штатными мероприятиями и прибыл на постоянное место жительства, где был поставлен на учет лиц, нуждающихся в улучшении жилищных условий.
Решением районного суда от 30 сентября 2005 г. исковые требования М. к местной администрации о предоставлении благоустроенного жилого помещения удовлетворены.
Отменяя решение суда первой инстанции и отказывая М. в удовлетворении исковых требований, суд кассационной инстанции пришел к правильному выводу о том, что с 1 января 2005 г. с органов местного самоуправления снята обязанность по предоставлению военнослужащим жилых помещений.
Согласно п. 2 ст. 15 Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих" (в редакции от 22 августа 2004 г.) обеспечение жилым помещением граждан, уволенных с военной службы, вставших на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий до 1 января 2005 г. в муниципальных образованиях, осуществляется за счет средств федерального бюджета путем выдачи государственных жилищных сертификатов органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации по месту постановки на учет.
Судебная коллегия по гражданским делам областного суда при вынесении определения правомерно указала на то, что истец вправе ставить вопрос о выдаче ему в установленном законом порядке государственного жилищного сертификата.
Учитывая изложенное, судья Верховного Суда Российской Федерации отказал в передаче дела по иску М. к местной администрации о предоставлении благоустроенного жилого помещения для рассмотрения по существу в суд надзорной инстанции.
НАЗНАЧЕНИЕ НАКАЗАНИЯ
(Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за третий квартал 2006 года. Обзор судебной практики ВС РФ от 29.11.2006)Рекламная деятельность
5. В соответствии с примечанием к ст. 222 УК РФ, действовавшим на момент совершения преступления и вынесения приговора, лицо, добровольно сдавшее предметы, указанные в настоящей статье, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления.
Судом установлено, что Воронин 28 апреля 2001 года после совершенного убийства и покушения на убийство передал своему знакомому М. на хранение четыре патрона и обрез гладкоствольного ружья ИЖ КБ 16-го калибра.
Указанные действия Воронина квалифицированы судом по ч. 1 ст. 222 УК РФ.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации состоявшиеся по делу Воронина судебные решения в части осуждения его по ч. 1 ст. 222 УК РФ отменил. Производство по делу в этой части прекратил в соответствии с примечанием к ст. 222 УК РФ.
В Постановлении Президиум мотивировал решение следующим.
Из показаний свидетеля М. видно, что Воронин оставил у него свою сумку. Через несколько дней, узнав об аресте Воронина, обрез и четыре патрона он спрятал в подвале дома, а сумку выбросил.
В письменном заявлении о явке с повинной, сделанном после задержания, Воронин изложил обстоятельства совершенных преступлений и указал, что сумку он оставил у своего знакомого.
Поскольку Воронин заявил, что обрез охотничьего ружья после убийства он отдал на хранение М., следователь отдельным поручением от 8 мая 2001 года, адресованным начальнику УВД, предложил произвести выемку обреза и патронов у М., приложив соответствующее постановление о производстве выемки.
В связи с этим 10 мая 2001 года обрез охотничьего ружья и четыре патрона были изъяты у лица, указанного Ворониным.
Таким образом, изложенные обстоятельства свидетельствовали о том, что до задержания Воронина по подозрению в совершении убийства и сделанного им заявления, а также до получения его показаний, на которые следователь сослался в отдельном поручении, правоохранительные органы не располагали сведениями о местонахождении оружия и патронов.
При таких данных Воронин не мог быть привлечен к уголовной ответственности за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 222 УК РФ.
Постановление Президиума
Верховного Суда РФ
N 202П06
по делу Воронина
Верховного Суда РФ
N 202П06
по делу Воронина
6. Незаконное хранение и ношение обреза охотничьего ружья обоснованно квалифицировано по ч. 1 ст. 222 УК РФ.
Судом установлено, что Осипов спилил стволы и приклад охотничьего ружья, переделав в обрез, который незаконно хранил и носил.
Суд правильно указал в приговоре, что ружье утратило свои первоначальные функции, а обрез обладает другими характеристиками огнестрельного оружия.
По заключению баллистической экспертизы, указанный обрез является атипичным огнестрельным оружием, пригодным для стрельбы.
Кроме того, материалами дела опровергается и довод осужденного о том, что он добровольно сообщил о наличии у него оружия.
Как видно из материалов дела, обрез был обнаружен и изъят во время обыска в квартире Осипова.
Указанные действия Осипова квалифицированы судом по ч. 1 ст. 222 УК РФ.
Вместе с тем суд необоснованно признал Осипова виновным в хранении и ношении боеприпасов - 13 патронов к гладкоствольному охотничьему ружью, поскольку Федеральным законом от 8 декабря 2003 года приобретение, ношение и хранение боеприпасов к гражданскому гладкоствольному оружию декриминализировано.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации исключил из приговора осуждение за незаконное ношение и хранение боеприпасов (13 патронов).
Постановление Президиума
Верховного Суда РФ
N 438П06
по делу Осипова
Верховного Суда РФ
N 438П06
по делу Осипова
Назначение наказания
7. Сроки давности, предусмотренные ст. 78 УК РФ и ст. 83 УК РФ, при освобождении несовершеннолетних от уголовной ответственности в силу ст. 94 УК РФ сокращаются наполовину.
По приговору суда Сорокин, судимый 3 февраля 2003 года по ч. 1 ст. 105 УК РФ, осужден по п. п. "а", "д" ч. 2 ст. 161, п. "а" ч. 2 ст. 213 УК РФ.
Суд кассационной инстанции приговор в отношении Сорокина изменил, действия его с п. "а" ч. 2 ст. 213 УК РФ переквалифицировал на ч. 2 ст. 115 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 года), из осуждения по п. п. "а", "д" ч. 2 ст. 161 УК РФ исключил квалифицирующий признак "с причинением значительного ущерба", переквалифицировал действия осужденного на п. "а" ч. 2 ст. 161 УК РФ (в редакции от 8 декабря 2003 года). В остальном приговор оставлен без изменения.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев дело по надзорной жалобе осужденного, дело в отношении Сорокина в части его осуждения по ч. 2 ст. 115 УК РФ прекратил на основании п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за истечением сроков давности уголовного преследования за это преступление.
Президиум мотивировал свое решение следующим образом.
Как видно из материалов дела, суд кассационной инстанции при приведении приговора в соответствие с Федеральным законом от 8 декабря 2003 года переквалифицировал действия Сорокина с п. "а" ч. 2 ст. 213 УК РФ на ч. 2 ст. 115 УК РФ, по которой назначил 1 год лишения свободы.
Преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 115 УК РФ, Сорокин совершил 17 января 2002 года.
На основании ч. 1 ст. 78 УК РФ лицо освобождается от уголовной ответственности, если со дня совершения преступления небольшой тяжести истекли два года. При этом сроки давности исчисляются со дня совершения преступления и до момента вступления приговора суда в законную силу.
В соответствии со ст. 94 УК РФ сроки давности, предусмотренные статьями 78 и 83 Уголовного кодекса РФ, при освобождении несовершеннолетних от уголовной ответственности или от отбывания наказания сокращаются наполовину.
Приговор в отношении Сорокина, постановленный 21 марта 2003 года, вступил в законную силу 22 января 2004 года. Таким образом, срок давности уголовного преследования за преступление, совершенное несовершеннолетним Сорокиным 17 января 2002 года, истек после постановления приговора, но до его вступления в законную силу.
Данное обстоятельство оставлено без внимания судом кассационной инстанции.
С учетом вышеизложенного Президиум смягчил назначенное Сорокину наказание по п. "а" ч. 2 ст. 161 УК РФ (в редакции от 8 декабря 2003 года), а также наказание по совокупности преступлений до 3 лет 6 месяцев лишения свободы. Исключил назначение наказания на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ.
Постановление Президиума
Верховного Суда РФ
N 330П06
по делу Сорокина
Верховного Суда РФ
N 330П06
по делу Сорокина
Процессуальные вопросы
8. Обвинительное заключение является следственным документом, в связи с чем следственные органы обязаны обеспечить его перевод на родной язык обвиняемого. Нарушение органами предварительного следствия ст. 18 УПК РФ повлекло отмену приговора.
В ходе предварительного следствия установлено, что Варганян - армянин по национальности - недостаточно владеет русским языком. В целях обеспечения его права на защиту в полном объеме было признано необходимым обеспечить участие переводчика в производстве по уголовному делу в отношении Вартаняна.
Постановлением следователя по указанному уголовному делу был назначен переводчик.
Все основные следственные действия, в том числе предъявление обвинения и ознакомление с материалами уголовного дела, были произведены с участием переводчика. Переводчик был допущен и к участию в производстве по уголовному делу в ходе судебного следствия.
Впоследствии Вартанян признан виновным и осужден за приготовление и организацию убийства по найму, группой лиц по предварительному сговору.
В кассационном представлении прокурор просил приговор суда в отношении Вартаняна отменить. Прокурор ссылался на то, что Вартанян в ходе предварительного следствия и в судебном заседании пользовался услугами переводчика, так как недостаточно владеет русским языком, однако обвинительное заключение ему вручено только на русском языке, чем существенно нарушено его право на защиту.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор суда в отношении Вартаняна отменила по следующим основаниям.
Из материалов уголовного дела видно, что обвинительное заключение Вартаняну вручено только на русском языке, чем существенно нарушено его право на защиту.
В соответствии с ч. ч. 2, 3 ст. 18 УПК РФ участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по уголовному делу, должно быть разъяснено и обеспечено право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства, приносить жалобы, знакомиться с материалами уголовного дела, выступать в суде на родном языке, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика.
Следственные и судебные документы, подлежащие обязательному вручению подозреваемому, обвиняемому, а также другим участникам уголовного судопроизводства, должны быть переведены на родной язык соответствующего участника уголовного судопроизводства или на язык, которым он владеет.
В соответствии с требованиями ст. 220 УПК РФ после подписания следователем обвинительного заключения уголовное дело немедленно направляется прокурору, а в случаях, предусмотренных ст. 18 УПК РФ, следователь обеспечивает перевод обвинительного заключения.
На основании изложенного Судебная коллегия отменила приговор в отношении Вартаняна.
Дело направлено на новое рассмотрение со стадии предварительного слушания в тот же суд в ином составе судей.
Определение
N 9-О06-28
по делу Вартаняна
N 9-О06-28
по делу Вартаняна
9. Судья обоснованно прекратил уголовное дело в отношении лица, обвиняемого по ст. 116 УК РФ, в связи с примирением потерпевших с обвиняемым.
В судебном заседании потерпевшие заявили ходатайство о прекращении уголовного дела в отношении Юлдашева в связи с примирением с ним и нежеланием привлечения его к уголовной ответственности по ст. 116 УК РФ.
Юлдашев, признавший вину, согласился с прекращением уголовного дела.
Постановлением мирового судьи уголовное дело в отношении Юлдашева, обвиняемого по ч. 2 ст. 116 УК РФ, прекращено на основании ч. 2 ст. 20 УПК РФ - в связи с примирением потерпевших с подсудимым.
Суд надзорной инстанции отменил данное постановление мирового судьи и направил дело на новое судебное рассмотрение. Отменяя постановление мирового судьи, президиум указал, что в соответствии со ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ уголовное дело подлежит прекращению в связи с примирением сторон только в отношении лица, впервые совершившего преступление небольшой или средней тяжести. Юлдашев ранее судим, совершил преступление в период условно-досрочного освобождения, поэтому уголовное дело в отношении его не может быть прекращено.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации удовлетворила надзорное представление прокурора и отменила постановление президиума по следующим основаниям.
Президиум необоснованно сослался на ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ, так как в них говорится о делах частно-публичного и публичного обвинения. В соответствии с ч. 2 ст. 20 УПК РФ уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. 116 УК РФ, относятся к делам частного обвинения и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым.
Постановление мирового судьи оставлено без изменения.
Определение
N 69-ДП06-14
по делу Юлдашева
N 69-ДП06-14
по делу Юлдашева
10. Рассмотрение судом уголовного дела при наличии обвинительного заключения, утвержденного неправомочным прокурором, является нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену приговора.
Верховным Судом Республики Дагестан Миталимов осужден по ч. 3 ст. 298 и ч. 2 ст. 306 УК РФ.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации оставила приговор без изменения.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации, проверив материалы дела и обсудив доводы, изложенные в надзорной жалобе, в соответствии со ст. 410 УПК РФ отменил приговор и кассационное определение по следующим основаниям.
Согласно п. 4 ч. 1 ст. 221 УПК РФ прокурор, рассмотрев поступившее к нему от следователя уголовное дело, направляет его вышестоящему прокурору для утверждения обвинительного заключения, если оно подсудно вышестоящему суду.
Это требование закона по настоящему делу не выполнено.
В соответствии с п. 1 ч. 3 ст. 31 УПК РФ, устанавливающим подсудность уголовных дел, верховному суду республики и соответствующему ему суду подсудны дела о преступлениях, предусмотренных, в частности, ст. ст. 294 - 302 УПК РФ.
Миталимов обвинялся в преступлении, подпадающем под признаки ст. 298 УК РФ, то есть его уголовное дело было подсудно Верховному Суду Республики Дагестан, а обвинительное заключение подлежало утверждению прокурором Республики или его заместителем.
Между тем, как следует из материалов дела, обвинительное заключение утверждено прокурором г. Дербента Республики Дагестан.
Таким образом, обвинительное заключение утверждено неправомочным прокурором, что лишает данный процессуальный акт юридической силы. Это обстоятельство служит препятствием для последующего рассмотрения дела, а решения, постановленные на основе обвинительного заключения, являются незаконными.
С учетом изложенного приговор и кассационное определение отменены.
Постановление Президиума
Верховного Суда РФ
N 342П06
по делу Миталимова
Верховного Суда РФ
N 342П06
по делу Миталимова
11. Изменение государственным обвинителем в ходе судебного разбирательства обвинения в части мотива убийства на обвинение, существенно отличающееся от первоначального, признано нарушением прав подсудимых на защиту.
Установлено, что несовершеннолетние Годованец и Кученко совместно со Славенским, уголовное дело в отношении которого прекращено в связи с недостижением возраста привлечения к уголовной ответственности, договорились о нападении на ранее незнакомого им Т. с целью хищения его одежды. Годованец схватил Т. за ворот куртки и потянул в безлюдное место. Кученко и Славенский при этом находились рядом. Годованец с Кученко и Славенским избили потерпевшего, нанесли ему удары ногами и руками в голову, шею и туловище. После этого все трое раздели потерпевшего и похитили его одежду, а также мобильный телефон и деньги в сумме около 90 рублей, причинив ему ущерб на сумму 11940 рублей.
Затем Кученко скрутил руки Т., а Годованец стал душить потерпевшего рукой. Когда Славенский принес камень, Годованец нанес потерпевшему не менее двух ударов камнем по голове. При этом Кученко продолжал удерживать Т. за руки. От полученных телесных повреждений потерпевший в тот же день скончался.
Суд квалифицировал действия Кученко и Годованца по п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ и ч. 2 ст. 162 УК РФ.
Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации в надзорном представлении поставил вопрос об изменении состоявшихся в отношении осужденных Кученко и Годованца судебных решений, исключении осуждения их по п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ в связи с тем, что квалифицирующий признак убийства "сопряженное с разбоем" в ходе предварительного следствия не вменялся в вину Кученко и Годованцу, а суд вопреки требованиям закона вышел за пределы предъявленного обвинения.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации удовлетворил представление по следующим основаниям.
В соответствии с положениями ч. 2 ст. 252 УПК РФ изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.
Из постановлений о привлечении Кученко и Годованца в качестве обвиняемых и обвинительного заключения следует, что Кученко и Годованец обвинялись в совершении преступления, предусмотренного п. п. "ж", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ, то есть убийства группой лиц по предварительному сговору, с целью скрыть другое преступление.
Суд в ходе судебного разбирательства изменил обвинение, признав Кученко и Годованца виновными в совершении преступления, предусмотренного п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, то есть убийства, совершенного группой лиц по предварительному сговору, сопряженного с разбоем, поскольку их умысел был направлен на лишение жизни потерпевшего для удержания похищенного имущества.
Мотивируя свое решение о квалификации действий осужденных, суд сослался в приговоре на то, что в судебном заседании государственный обвинитель изменил обвинение, исключив квалифицирующий признак, предусмотренный п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ, предлагая квалифицировать действия осужденных по п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство, совершенное группой лиц, сопряженное с разбоем.
Таким образом, суд, согласившись с предложением государственного обвинителя, признал Кученко и Годованца виновными в убийстве, сопряженном с разбоем, а не в убийстве, совершенном с целью скрыть другое преступление, в совершении которого они обвинялись, тем самым нарушив право осужденных на защиту.
Изменение обвинения в части мотива убийства на существенно отличающееся от первоначального, к защите от которого Кученко и Годованец не были готовы в ходе судебного разбирательства, следует признать осуществленным с нарушением прав подсудимых на защиту.
В связи с этим нарушением, повлекшим лишение Кученко и Годованца гарантированных им уголовно-процессуальным законом прав, в том числе права на защиту, состоявшиеся по делу судебные постановления в отношении них подлежат изменению.
На основании изложенного Президиум изменил приговор суда и кассационное определение в отношении Кученко и Годованца, исключил осуждение их по п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Постановление Президиума
Верховного Суда РФ
N 165П06ПР
по делу Кученко и Годованца
Верховного Суда РФ
N 165П06ПР
по делу Кученко и Годованца
12. Невыполнение судом требований ст. 292 УПК РФ, согласно которой подсудимый вправе участвовать в судебных прениях, заявив об этом ходатайство, признано нарушением его права на защиту и повлекло отмену приговора.
Как видно из протокола судебного заседания, подсудимый Азмуханов заявил ходатайство об участии в прениях сторон, к которым он не был готов, и в этой связи он заявил ходатайство о предоставлении ему времени для подготовки.
Председательствующий судья, сославшись на то, что он 29 июля и 4 августа 2005 года предупреждал участников процесса о прениях, назначенных на 5 августа, отказал Азмуханову в удовлетворении ходатайства, не предоставил ему время для получения юридической помощи по данному вопросу от своего защитника и приступил к прениям сторон, в которых выступление Азмуханова было кратким и идентичным содержанию последнего слова.
Вердиктом коллегии присяжных заседателей Азмуханов признан виновным и осужден за умышленное убийство двух лиц, а также за покушение на уничтожение чужого имущества путем поджога.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, проверив материалы уголовного дела и обсудив доводы, изложенные в кассационном представлении и кассационных жалобах осужденного Азмуханова и его адвоката, приговор отменила по следующим основаниям.
Согласно ст. 336 УПК РФ прения сторон после окончания судебного следствия по уголовным делам, рассматриваемым с участием присяжных заседателей, проводятся в соответствии с требованиями ст. 292 УПК РФ, согласно которой подсудимый вправе ходатайствовать об участии в прениях сторон.
Непредоставление Азмуханову времени для подготовки к выступлению в прениях и для встречи с адвокатом с этой целью Судебная коллегия рассматривает как лишение Азмуханова гарантированных Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации права в качестве участника уголовного судопроизводства, как несоблюдение процедуры судопроизводства, которое могло повлиять на постановление законного и справедливого приговора, что в силу ч. 1 ст. 381 УПК РФ является основанием для отмены приговора.
Судебная коллегия отменила приговор и направила дело на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе судей со стадии судебного разбирательства.
Определение
N 93-О05-21СП
по делу Азмуханова
N 93-О05-21СП
по делу Азмуханова
ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ
1. Заявить о социальном налоговом вычете, предоставляемом родителям детей, обучающихся в образовательных учреждениях, вправе оба супруга, если плата за обучение ребенка была внесена за счет их общих средств.
Между супругой истца и образовательным учреждением был заключен договор на оказание платных образовательных услуг по обучению ее сына. За обучение ребенка в 2001 году она внесла 12000 рублей, и ей был произведен перерасчет подоходного налога за 2001 год и предоставлен социальный налоговый вычет на сумму 7166 рублей, исходя из фактически полученных доходов, с возвратом удержанного подоходного налога в сумме 932 рубля.
Требования истца предоставить ему социальный налоговый вычет на оставшуюся сумму 4834 рубля налоговая инспекция оставила без удовлетворения, сославшись на то, что им не представлено документальное подтверждение произведенных им фактических расходов на обучение ребенка.
Решением мирового судьи, оставленным без изменения апелляционным определением районного суда, иск удовлетворен.
Отменяя состоявшиеся по делу судебные постановления, президиум областного суда указал, что в силу п. 2 ст. 219 НК РФ право на предоставление социального налогового вычета в связи с несением расходов на обучение предоставлено налогоплательщику либо родителю-налогоплательщику за обучение своих детей.
Социальный налоговый вычет предоставляется налогоплательщику на основании его письменного заявления, при подаче налоговой декларации в налоговый орган налогоплательщиком по окончании налогового периода, а также при представлении налогоплательщиком документов, подтверждающих его фактические расходы за обучение.
Исходя из изложенного президиум пришел к выводу о том, что родители обучающихся в образовательных учреждениях детей вправе заявить о социальном налоговом вычете в том случае, если они представят в налоговый орган кроме письменного заявления и налоговой декларации документы, подтверждающие факт уплаты ими расходов на обучение.
Поскольку у истца отсутствовали документы, подтверждающие фактически понесенные им расходы на оплату обучения ребенка, президиум областного суда вынес новое решение по делу, которым отказал в удовлетворении заявленных требований.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила определение президиума областного суда, оставив в силе решение мирового судьи и апелляционное определение районного суда по следующим основаниям.
В соответствии со ст. 11 НК РФ институты, понятия и термины гражданского, семейного и других отраслей законодательства Российской Федерации, используемые в указанном Кодексе, применяются в том значении, в каком они используются в этих отраслях законодательства, если иное не предусмотрено указанным Кодексом.
Согласно ст. 34 СК РФ имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью. К имуществу, нажитому супругами во время брака (общему имуществу супругов), относятся доходы каждого из супругов от трудовой деятельности, предпринимательской деятельности и результатов интеллектуальной деятельности, полученные ими пенсии, пособия, а также иные денежные выплаты, не имеющие специального целевого назначения (суммы материальной помощи, суммы, выплаченные в возмещение ущерба в связи с утратой трудоспособности вследствие увечья либо иного повреждения здоровья, и другие).
Мировым судьей установлено, что истец и его супруга проживают совместно, ведут общее хозяйство, оба супруга имели в 2001 году доход и являются налогоплательщиками, плата за обучение ребенка была произведена за счет общих средств супругов.
Супруга истца не могла воспользоваться налоговой льготой в полном объеме и получила налоговый вычет соразмерно своим доходам, полученным в 2001 году, - на сумму 7166 рублей, и, таким образом, действия ответчика по отказу заявителю в предоставлении социального налогового вычета на оставшуюся сумму в размере 4834 рубля нельзя признать правомерными.
Кроме того, п. 2 ст. 219 НК РФ (в редакции, действовавшей на момент вынесения решения) предусматривает, что налоговый вычет предоставляется в размере фактически понесенных расходов на обучение, но не более 25000 рублей на каждого ребенка в общей сумме на обоих родителей. Из смысла данной нормы закона следует, что если оба родителя участвуют в оплате обучения ребенка, то налоговый вычет предоставляется каждому из родителей и оба родителя вправе получить социальный налоговый вычет в сумме, фактически уплаченной ими за обучение своего ребенка. Статья 219 НК РФ не содержит условий предоставления социального вычета только тому супругу, который указан в справке об оплате обучения.
В соответствии с п. 7 ст. 3 НК РФ все неустранимые сомнения, противоречия и неясности актов законодательства о налогах и сборах толкуются в пользу налогоплательщика.
С учетом того, что истец и его супруга являются налогоплательщиками, оплата обучения их ребенка была произведена за счет их общих средств, а также с учетом требований приведенных выше нормативно-правовых актов, истец имел право на предоставление социального налогового вычета в сумме 4834 рубля.
Определение
N 48-В05-29
N 48-В05-29
2. Обеспечение реализации военнослужащими и лицами, уволенными с военной службы, права на жилище осуществляется путем выдачи им жилищных сертификатов.
Согласно п. 14 ст. 15 Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих" (в редакции от 26 апреля 2005 г.) военнослужащие - граждане, имеющие общую продолжительность военной службы 10 лет и более, при увольнении с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями и члены их семей при перемене места жительства не позднее чем в трехмесячный срок со дня прибытия на избранное место жительства обеспечиваются органами местного самоуправления жилыми помещениями по установленным нормам.
В силу ст. 100 Федерального закона от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ "О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" в вышеуказанную норму закона внесены изменения, которые вступили в силу с 1 января 2005 г.
В новой редакции названного Федерального закона определено, что обеспечение жильем военнослужащих - граждан, имеющих общую продолжительность военной службы 10 лет и более, при увольнении с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями и членов их семей при перемене места жительства осуществляется федеральными органами исполнительной власти за счет средств федерального бюджета путем выдачи государственных жилищных сертификатов (п. 14 ст. 15).
Судом установлено, что 24 февраля 1993 г. М. (истец по делу), после 23 лет службы, был уволен из рядов Вооруженных Сил Российской Федерации в запас в связи с организационно-штатными мероприятиями и прибыл на постоянное место жительства, где был поставлен на учет лиц, нуждающихся в улучшении жилищных условий.
Решением районного суда от 30 сентября 2005 г. исковые требования М. к местной администрации о предоставлении благоустроенного жилого помещения удовлетворены.
Отменяя решение суда первой инстанции и отказывая М. в удовлетворении исковых требований, суд кассационной инстанции пришел к правильному выводу о том, что с 1 января 2005 г. с органов местного самоуправления снята обязанность по предоставлению военнослужащим жилых помещений.
Согласно п. 2 ст. 15 Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих" (в редакции от 22 августа 2004 г.) обеспечение жилым помещением граждан, уволенных с военной службы, вставших на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий до 1 января 2005 г. в муниципальных образованиях, осуществляется за счет средств федерального бюджета путем выдачи государственных жилищных сертификатов органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации по месту постановки на учет.
Судебная коллегия по гражданским делам областного суда при вынесении определения правомерно указала на то, что истец вправе ставить вопрос о выдаче ему в установленном законом порядке государственного жилищного сертификата.
Учитывая изложенное, судья Верховного Суда Российской Федерации отказал в передаче дела по иску М. к местной администрации о предоставлении благоустроенного жилого помещения для рассмотрения по существу в суд надзорной инстанции.